Читаем без скачивания Встреча от лукавого - Алла Полянская

– Вы меня в это посвятите?

– Конечно. – Она улыбнулась. – Этот тип точно знал, что Мирон – Диспетчер, хотя Диспетчера в лицо знают считаные люди. Чтобы ты понимала, Диспетчер – это человек, который принимает заказы на некие действия и распределяет их среди сотрудников. Он имеет с этого свой процент, но ведь он и рискует, ведя переговоры. И вот этот ублюдок решил сам стать Диспетчером, на Мирона ему указал некто, этот человек знает о его доме.

– Некто? – Я уставилась на Ольгу. – Он не сказал кто?

Ольга вздохнула.

– Сказал, что вышел на Мирона через коллегу по цеху, и это женщина. А потом впал в беспамятство и стал непригоден для допроса, никакой пользы от него больше не было. Но это ладно, главное, что у него ничего не вышло и плакать о новопреставленном никто не станет, как и преследовать нас с тобой за его утилизацию, потому что он нарушил правило – неприкосновенность Диспетчера. Хуже другое: пока Мирон в больнице, его место вакантно, а сместить Диспетчера можно, только убив его, и кто-то знает, где Мирон и кто он. Диспетчер, как я уже сказала, неприкосновенен, пока не доказано, что он нарушил правила, которые эти граждане для себя установили. А Мирон их нарушил. Он не убил тебя, мало того: он сдал заказчика полиции. Если об этом узнают, Мирону не жить. Тебе, кстати, тоже.

– А как узнают?

– Кроме самого Мирона, об этом знаем мы двое. Полиция оформила все так, словно с твоей свекровью изначально общался их оперативник. Но это неправда, и оперативник в курсе, но понятия не имеет, почему все так обставили, ему это неинтересно, он делает, что ему велено. Фролова и Дениса Реутова я сразу вычеркиваю из списка болтунов. Связать Фролова с этим делом можно, только если допросить оперативника и Реутова, а кто станет это делать? Но могут и поинтересоваться, влезть в файлы, хранящиеся у Мирона. Есть как минимум один человек: женщина, которая прислала к Мирону убийцу. Она пока вне закона и будет сидеть тихо, но вполне может поискать оправдание своим действиям, а значит, взломает компьютер Мирона, а уж там все можно найти. Чтобы не пошли по цепочке, файлы нужно удалить, причем удалить незаметно. Сделать это могут только мои дети, потому что они за границей, у них есть нужные навыки и оборудование, и только им я могу доверять всецело. А потому нам нужно добраться до компьютера и серверов Мирона.

– Здесь?

– И здесь, и там, где он непосредственно работает. Это бар «Козырная семерка», сейчас Мирон формально его владелец.

– И что будем делать?

– Мальчишки подключатся к его домашнему ноуту прямо сейчас, они точно найдут искомое, это нетрудно. С баром будет сложнее. Сделать это надо сегодня, потому что завтра может быть поздно. Как только эта дама узнает, что Диспетчер выжил и находится в больнице, она поинтересуется его файлами. Нужно сегодня обязательно.

– Но как?

– Я дам доступ к здешнему компу своим детям. Он стоит в спальне Мирона, это не проблема. Он ни за что не стал бы хранить инфу нигде, кроме сервера, а домашний компьютер связан с сервером. Позвоню детям по скайпу, они подключатся и найдут все нужное, в том числе и сервер. А чтобы то же самое сделать в баре, нам надо туда попасть.

– В бар, где собираются убийцы?

– Да. Он работает до трех часов ночи, кабинет Мирона расположен в глубине помещения, и он заперт. Ключи я добуду, не вопрос. Нам нужно туда попасть и включить компьютер, чтобы мои мальчишки могли в него проникнуть и почистить.

– Ты понимаешь, что это опасно для них? Там же все переговоры и прочее.

Я перешла с ней на «ты» и сама не заметила. Скажи мне сегодня утром, что я стану вот так панибратски говорить с этой женщиной, я бы сочла эти слова бредом.

– Выхода нет. Кто-то послал убийцу за Мироном. Послал по-тихому, на Диспетчера не охотятся, но есть человек, которому Мирон мешает, и пока причин убрать его официально нет, посылать к нему убийц будут по-тихому. Но если переговоры между Мироном и твоей свекровью записаны – а они записаны, он сам мне отдал записи для полиции, то они должны быть изъяты, иначе не миновать вам обоим беды, на вас объявят охоту. Нам во что бы то ни стало нужно удалить эти файлы. Я уверена, что там хранятся только переговоры по текущим делам, остальное чистится очень тщательно, поэтому не все так плохо.

– Тогда медлить нельзя. Куда мы спрячем труп?

– Есть одно место. Давай завернем тело во что-нибудь и вынесем. Но первым делом я позвоню детям, погоди. А ты пока поищи в сарае лопаты.

Я складываю посуду в посудомоечную машину, включаю ее и иду в сарай. Туман сгустился, и я вспоминаю, как стояла на лоджии свекрови и стучала в окно. Могу представить, что она подумала! Господи, как же смешно получилось!

Теперь мы спрячем труп и поедем в кафе убийц. Не могу же я позволить, чтобы после всех моих злоключений меня все-таки убил какой-нибудь негодяй, причем даже не за деньги, а просто из принципа.

Я не склонна потакать дурацким принципам.

7

– Я вся мокрая.

– Я тоже. – Ольга выпрямилась в яме и вытерла лоб платком. – Дай мне руку.

Я хватаю ее ладонь и помогаю ей выбраться из ямы, которую мы вдвоем выкопали на острове. Здесь тихо, в пожелтевших кустах клубится туман, мы решили закопать труп в полосе, засаженной лиственными деревьями.

– Толкай.

Мы сбрасываем труп в яму, предварительно избавив его от пленки и скотча.

– Дай спички.

Ольга бросает пленку и скотч в яму, льет сверху жидкость для разжигания костра и бросает пустой флакон поверх скомканной пленки.

– Я сама подожгу, у тебя руки в горючей жидкости, вспыхнешь еще.

– Тоже дело, – отвечает Ольга.

Я наклоняюсь к яме и чиркаю спичкой. Пленка вспыхнула жарким огнем и стала активно плавиться вместе со скотчем. Из ямы потянуло запахом горелой пластмассы и еще чем-то, сжечь пленку в яме было хорошей идеей – снаружи огонь могли бы заметить, мало ли кто тут ошивается, а из ямы только отблески видны, и то недолго.

– Прогорело? Все, закапываем.

Мы активно забрасываем яму.

– Когда дождь пройдет, почва просядет, нужно всю землю, что мы выкопали, засыпать обратно. Погоди, сначала глину… Давай, присоединяйся, будем трамбовать.

Мы прыгаем по вскопанной земле.

– Ну, вроде бы все. – Ольга поднимает лопаты. – Надо их вымыть.

– Бугорок получился…

– Ничего, дождь пойдет, и не будет бугорка. Тут кругом бугорки, видишь? Когда сажали эти деревья, ямы копали трактором и насыпали бугорков, которые до сих пор не утрамбовались. Но не все здешние бугорки – от посадки деревьев. Давай забросаем могилу листьями, набери охапку и засыпь.

Это хорошо, что уже осень и вокруг полно листьев. Я приношу охапку влажноватых от тумана листьев и рассыпаю их, маскируя свежую землю и следы глины вокруг.

– Сейчас будний день, и место тут отдаленное от обычных туристических троп, будем надеяться, что никто его не обнаружит. – Ольга рассматривает бугорок, осветив его фонариком.

– Мы глубоко его зарыли.

– Лина, глубоко – это чтобы собаки не учуяли и не стали раскапывать. Здесь много бродячих собак, и с домашними люди гуляют. Одна надежда, что место очень отдаленное, а сверху мы сожгли пленку, это отобьет запах, и после первого же дождя все следы смоет. Дождь обещают сегодня утром, я смотрела в Интернете, ветер будет нехилый, он насыплет еще листьев, и ничего не будет видно. Идем к реке, надо вымыть лопаты и сапоги. Возьми в машине нашу обувь и кусок мыла.

Мы обуты в огромные резиновые сапоги, которые нашли в сарае вместе с лопатами. Их надо отмыть от глины и переобуться в обычные сапожки.

– Холодно…

– Сейчас поедем домой, потерпи. Нельзя нам совать в багажник грязные лопаты и сапоги, измазанные здешним грунтом.

– Я понимаю, но вода зверски холодная.

А я еще хотела, чтобы меня утопили в реке. Вот дура-то! Да пока бы он меня топил, я бы от холода скорее околела. Кто бы мог подумать, что в октябре вода уже ледяная!

Мы моем в реке сапоги, жирная глина отваливается пластами. Лопаты отмываются легче.

– Дай мыло.

Мои руки превратились в два окоченевших бесполезных отростка, я едва не роняю мыло в воду.

– Идем, Лина, не дрейфь, уже все! Я беру лопаты, ты сапоги, и шагом марш к машине!

– Я замерзла…

– Ну, это дело поправимое, сейчас отогреешься.

У Ольги звонит сотовый, и она, чертыхнувшись, нашаривает его в кармане.

– Да, Лариса. Нет, не сплю. Спасибо.

Она сует сотовый в карман и смотрит на меня.

– Все в порядке. Мирон в реанимации, но прогнозы неплохие. Лина, едем домой, ты уже без всякого грима на труп похожа, а у нас еще есть дело.

– Я не знаю, как завтра пойду на работу.

– Ты не пойдешь. Я Фролову скажу, что ты явишься послезавтра, вопросов не будет. Он тебя лихо сегодня в нашу конюшню поставил – раз, и ты уже у нас.